|
Иван Калганов (1845-1882)

"Русский
самородок", "второй Хогарт",
"великий талант" - так оценивали
современники исключительное дарование
Ивана Александровича Калганова
(1845-1882) - своеобразного живописца-бытописателя,
блестящего рисовальщика, жившего в
Тюмени во второй половине XIX века. "Тюмень
- это чистейшей воды Тит Титыч. Жизнь
в Тюмени - это театр Островского,
импровизированный самой жизнью", -
так охарактеризовал Тюмень 70-80-х
годов прошлого столетия известный
ученый и путешественник Г.Н.Потанин.
Выразительные, колоритные образы
местного купечества, как бы сошедшие
со страниц драм Островского,
воссозданы карандашом и кистью
художника в серии его живописных и
графических работ.

Так
же как и у М. Знаменского, главным в
творчестве Калганова было обращение
к жанровой картине, карикатуре.
Пейзаж архитектурный, городской
почти отсутствует, являясь лишь
иногда фоном некоторых его
произведений. "Памятник
городскому голове Лонгинову" - так
названа одна из живописных работ,
написанная художником в 1876 году. На
первом плане во всю плоскость холста
возвышается "проект" памятника
городскому главе. Полуфигура, лицо
главного "героя" составлено из
портретов ограбленных и разоренных
за время его правления горожан. Фоном
композиции является пейзаж Тюмени,
данный Калгановым достаточно
условно. В правой ее части, в глубине,
можно увидеть мост через речку
Тюменку, часть зданий Гостиного
двора и городской думы, а на самом
краю обрывистого берега реки Туры -
белокаменный Благовещенский собор,
красиво выделяющийся на фоне
закатного неба. Живописная гамма
картины сдержанна, строится на
сочетании серовато-зеленых тонов с
введением осторожных цветовых
акцентов, в частности, в изображении
предзакатного неба.
Н. И.
Сезева
(текст воспроизводится в
сокращенном виде)

Из
воспоминаний В.А. Чукмалдина
Благодаря
рассказам и настоянию Константина
Николаевича я однажды поехал в
маленький захолустный городок
Туринск, чтобы привезти оттуда в
Тюмень талантливого сатирика-живописца
Ивана Александровича Колганова.
- Это второй Гогарт, - бывало,
горячится Высоцкий.
- Это великий талант, глохнущий в
захолустье. Пора нам вытащить его
оттуда.
Кто
видел рисунки Колганова и его
картины, кто любовался у смотрителя
училищ шкатулкой, разрисованной
Колгановым, тот должен был
согласиться, что человек этот
обладает действительно недюжинным
талантом.
- Бросьте ваши меркантильные дела, -
говорил Высоцкий, - бросьте вашу
денежную мамону и везите скорее сюда
Колганова. В Туринске он совсем
заглохнет и погибнет.
Когда
мы приехали с Колгановым в Тюмень,
Высоцкий радовался этому, как
личному большому счастью. Он
рекомендовал художника всем своим
знакомым, как живописца и
портретиста, приискивая ему работу и
занятия. Колганов оставался в Тюмени
года два-три, рисуя портреты желающим
и в свободное время едкие карикатуры
на местные злобы дня. Мы постоянно
удивлялись его способности
схватывать на память любое лицо и
подмечать в нём смешную сторону,
которая под карандашом Колганова
превращалась в жгучую, точную,
наглядную характеристику лица, им
нарисованного. Нам часто приходилось
спрашивать художника, как у него слагается в
представлении образ сатирического
типа и как он может несколькими
штрихами передавать индивидуальную
физиономию каждого человека? Раз как-то
мы гуляли с ним летом в Спасском саду,
где на дорожках насыпаны были кучки
песка. Разговор опять коснулся этой
же его способности.
«Как
я помню физиономии, спрашиваете вы? -
ответил нам Колганов. - А вот как. Все
вы знаете адвоката Бордашевича? Вот я
вам нарисую палкой на этой куче песка
его типичные черты лица. Вот контур
головы, лба, подбородка, вот его глаза,
рот и нос. Ну что, похож?» — заключил
он, сделав несколько штрихов и
углублений.
Мы
ахнули. В этом грубом абрисе,
сделанном палкой на куче песка, на
нас глядел Бордашевич, как живой.
«Всякое
лицо, — продолжал Колганов, - для меня
всегда представляется его главными
характерными чертами, и они как-то
сами собою запоминаются мною прежде
всего. У этого своеобразный взгляд и
особая улыбка на лице; у другого поза
и жесты особенным манером
господствуют над всем остальным; у
третьего усвоена манера держать
иначе голову, отчего личные мускулы и
нос придают ему характерную
физиономию. Я когда ещё мальчишкой
учился у иконописца, то рисовал
окружающих людей не полными
портретами, а только чем-нибудь
выдающимся у них: носом, ртом, глазами,
жестом. Выходило, конечно, немного
карикатурно, но другие узнавали
всегда, чей это нос, глаза и жесты».
Из
Тюмени Колганов был привезён мною в
Москву и даже поступил было учеником
в училище живописи и ваяния, но
слабость к водке, приобретённая в
Туринске, испортила его карьеру и
преждевременно свела художника в
могилу. Через год он вернулся в
Тюмень и умер, не имея ещё 30 лет от
роду.
Всё,
что было замечательного, вышедшего
из-под его кисти и карандаша, собрано
мною в коллекцию и передано в
Тюменское реальное училище. Со
временем потомки наши, вероятно,
будут любоваться на его создания и
оценят их более достойным образом,
чем современники.
Данный
раздел создан по материалам альбома "Тюмень
глазами художника, фотографа,
путешественника XVII - XX вв. ".
Издательство "Галарт", 1998. При
любой форме воспроизведения данных
материалов ссылка на первоисточник
обязательна.
|
Главная
страница | Русское
изобразительное искусство XVIII-нач. XX
вв. | Западноевропейское
изобразительное искусство XVIII-нач. XX
вв. | Русская
гравюра XVIII-нач. XX вв. | Художники
Тюмени XVIII-XIX вв. | Публикации
| Именной
указатель |
webmaster
- r_fedorov@mail.ru
|
|