Иван Калганов (1845-1882)

"Русский самородок", "второй Хогарт", "великий талант" - так оценивали современники исключительное дарование Ивана Александровича Калганова (1845-1882) - своеобразного живописца-бытописателя, блестящего рисовальщика, жившего в Тюмени во второй половине XIX века. "Тюмень - это чистейшей воды Тит Титыч. Жизнь в Тюмени - это театр Островского, импровизированный самой жизнью", - так охарактеризовал Тюмень 70-80-х годов прошлого столетия известный ученый и путешественник Г.Н.Потанин. Выразительные, колоритные образы местного купечества, как бы сошедшие со страниц драм Островского, воссозданы карандашом и кистью художника в серии его живописных и графических работ.

Так же как и у М. Знаменского, главным в творчестве Калганова было обращение к жанровой картине, карикатуре. Пейзаж архитектурный, городской почти отсутствует, являясь лишь иногда фоном некоторых его произведений. "Памятник городскому голове Лонгинову" - так названа одна из живописных работ, написанная художником в 1876 году. На первом плане во всю плоскость холста возвышается "проект" памятника городскому главе. Полуфигура, лицо главного "героя" составлено из портретов ограбленных и разоренных за время его правления горожан. Фоном композиции является пейзаж Тюмени, данный Калгановым достаточно условно. В правой ее части, в глубине, можно увидеть мост через речку Тюменку, часть зданий Гостиного двора и городской думы, а на самом краю обрывистого берега реки Туры - белокаменный Благовещенский собор, красиво выделяющийся на фоне закатного неба. Живописная гамма картины сдержанна, строится на сочетании серовато-зеленых тонов с введением осторожных цветовых акцентов, в частности, в изображении предзакатного неба.

Н. И. Сезева
(текст воспроизводится в сокращенном виде)

Из воспоминаний В.А. Чукмалдина

Благодаря рассказам и настоянию Константина Николаевича я однажды поехал в маленький захолустный городок Туринск, чтобы привезти оттуда в Тюмень талантливого сатирика-живописца Ивана Александровича Колганова. 
- Это второй Гогарт, - бывало, горячится Высоцкий.
- Это великий талант, глохнущий в захолустье. Пора нам вытащить его оттуда. 

Кто видел рисунки Колганова и его картины, кто любовался у смотрителя училищ шкатулкой, разрисованной Колгановым, тот должен был согласиться, что человек этот обладает действительно недюжинным талантом.
- Бросьте ваши меркантильные дела, - говорил Высоцкий, - бросьте вашу денежную мамону и везите скорее сюда Колганова. В Туринске он совсем заглохнет и погибнет. 

Когда мы приехали с Колгановым в Тюмень, Высоцкий радовался этому, как личному большому счастью. Он рекомендовал художника всем своим знакомым, как живописца и портретиста, приискивая ему работу и занятия. Колганов оставался в Тюмени года два-три, рисуя портреты желающим и в свободное время едкие карикатуры на местные злобы дня. Мы постоянно удивлялись его способности схватывать на память любое лицо и подмечать в нём смешную сторону, которая под карандашом Колганова превращалась в жгучую, точную, наглядную характеристику лица, им нарисованного. Нам часто приходилось спрашивать  художника, как у него слагается в представлении образ сатирического типа и как он может несколькими штрихами передавать индивидуальную физиономию каждого человека? Раз как-то мы гуляли с ним летом в Спасском саду, где на дорожках насыпаны были кучки песка. Разговор опять коснулся этой же его способности. 

«Как я помню физиономии, спрашиваете вы? - ответил нам Колганов. - А вот как. Все вы знаете адвоката Бордашевича? Вот я вам нарисую палкой на этой куче песка его типичные черты лица. Вот контур головы, лба, подбородка, вот его глаза, рот и нос. Ну что, похож?» — заключил он, сделав несколько штрихов и углублений. 

Мы ахнули. В этом грубом абрисе, сделанном палкой на куче песка, на нас глядел Бордашевич, как живой.

«Всякое лицо, — продолжал Колганов, - для меня всегда представляется его главными характерными чертами, и они как-то сами собою запоминаются мною прежде всего. У этого своеобразный взгляд и особая улыбка на лице; у другого поза и жесты особенным манером господствуют над всем остальным; у третьего усвоена манера держать иначе голову, отчего личные мускулы и нос придают ему характерную физиономию. Я когда ещё мальчишкой учился у иконописца, то рисовал окружающих людей не полными портретами, а только чем-нибудь выдающимся у них: носом, ртом, глазами, жестом. Выходило, конечно, немного карикатурно, но другие узнавали всегда, чей это нос, глаза и жесты». 

Из Тюмени Колганов был привезён мною в Москву и даже поступил было учеником в училище живописи и ваяния, но слабость к водке, приобретённая в Туринске, испортила его карьеру и преждевременно свела художника в могилу. Через год он вернулся в Тюмень и умер, не имея ещё 30 лет от роду. 

Всё, что было замечательного, вышедшего из-под его кисти и карандаша, собрано мною в коллекцию и передано в Тюменское реальное училище. Со временем потомки наши, вероятно, будут любоваться на его создания и оценят их более достойным образом, чем современники.

Данный раздел создан по материалам альбома "Тюмень глазами художника, фотографа, путешественника XVII - XX вв. ". Издательство "Галарт", 1998. При любой форме воспроизведения данных материалов ссылка на первоисточник обязательна.

| Главная страница | Русское изобразительное искусство XVIII-нач. XX вв. | Западноевропейское изобразительное искусство XVIII-нач. XX вв. | Русская гравюра XVIII-нач. XX вв. | Художники Тюмени XVIII-XIX вв. | Публикации | Именной указатель | 

 webmaster - r_fedorov@mail.ru